|
Вера в загробную жизнь в известной мере освобождает человека от страха С., замещая его страхом потусторонней кары, что явилось одним из побудительных фактов для моральной оценки поступков, различения добра и зла. Этим же, однако, задается основа и для снижения ценности посюсторонней жизни, понимаемой как состояние лишь предварительное, не достигающее в условиях земного бытия полноты и истинности. Вместе с тем, именно понятие С., осознание конечности и единственности человеческого личного бытия способствует прояснению нравственного смысла и ценности человеческой жизни. Сознание неповторимости каждого ее мгновения, неуничтожимости, а в ряде случаев и непоправимости совершенных поступков, способно прояснить меру ответственности человека за свои дела. Понимание того, что С. есть акт по своей материальной природе чисто физиологический, к-рый затрагивает лишь человеческое тело и никак не затрагивает человеческих дел, приобретающих в своих результатах самостоятельное существование, обязывает измерять поведение, слова и поступки людей не только ограниченной и частной мерой сиюминутного интереса, но полной и окончательной мерой человеческой жизни и С. Эта специфическая сущность идеи С. и определяет то, что любые попытки построить этическое учение помимо данной категории всякий раз разбиваются о факт человеческой обреченности на С., о сознание бессмысленности каких бы то ни было усилий, в перспективе к-рых всякий раз открывается неумолимое лицо нравственно не осмысленной и духовно не преодоленной С. В этом случае отрицание нравственной сущности С. оказывается формой отрицания нравственной сущности жизни и может служить лишь основанием для полной безответственности поведения. В этом смысле одним из нравственных принципов, оставленных в наследство античностью, является сформулированный в философии стоицизма принцип memento mori (лат. помни о смерти), предлагающий поступать всегда так, будто дело, к-рое человек делает, или слово, к-рое им произносится, являются последними из тех, что ему вообще дано к.-л. совершить. Этот принцип по существу обращен к размышлению не о С., а о небеспредельности жизни и побуждает людей не совершать поступки, к-рые подвергаются осуждению и в к-рых они потом сами горько раскаиваются. Тем самым он культивирует чувство ответственности за дела и слова людей. Полное преодоление идей обреченности и отчаяния перед лицом С., характерных для мн. направлений совр. буржуазной философии (Экзистенциализм), а с ними и безответственности человека, возможно лишь на почве подлинно гуманистического диалектико-материалистического мировоззрения, к-рое включает в свое содержание как научное понимание С., так и духовно развитую ее оценку. Такое мировоззрение не только исходит из единственности и неповторимости человеческой жизни и личности, их бесконечной, ни вечностью, ни каким бы то ни было потусторонним или посюсторонним благом не компенсируемой ценности, но и из сознания дальнейшей независимости от воли людей однажды совершенных ими поступков, продолжающих свое бытие в продуктах и последствиях человеческих дел и выводящих содержание человеческой жизни за физиологические пределы, т. е. создающих возможность для личного бессмертия. |
|
